Солженицын описывает в «Одном дне» собственный опыт, собранный «по осколочкам» за восемь лет заключения (книга задумана зимой 1950/51 г. в Экибастузском особом лагере в Казахстане). Героем же повести он сделал русского крестьянина Ивана Шухова (реальный Шухов, прототип, был плотником и солдатом, в лагере не сидел, воевал в артиллерийской батарее под началом Солженицына), и от его лица, без лишнего пафоса и героизма, рассказал о том, как важно и можно не уронить себя и сберечь человеческое лицо в нечеловеческих условиях.
Сценарий (потому так и назван, что не похож на либретто) воспроизводит подлинник так, словно по нему будет сниматься фильм. Пятнадцать эпизодов-картин пойдут без перерыва, сменяя друг друга с почти кинематографической четкостью и ритмом. Конечно, для выстраивания музыкальной драматургии были предприняты некоторые сокращения и перестановки, но в целом сюжет, как и в повести, следует лагерному распорядку дня «от подъема до отбоя»: «Барак. Раннее утро» — «Рельс. Подъем» — «Проход Ю-81» — «В комендатуре. Мытье полов» — «Медпункт» — «Шмон» … «Барак. Вечер». «Почти счастливый день, — подводит ему итог Иван Денисович, — в карцер не посадили, в обед кашу закосил, бригадир процентовку закрыл, хорошо стену клал, весело; на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря, табачку купил. И не заболел, перемогся».
Некоторые эпизоды являются от начала до конца оркестровыми интерлюдиями. Оркестр все время «ведет» повествование, являясь вполне равноправным, а то и главным «рассказчиком» — не зря композитор сравнивает свою оперу с драматической симфонией. Но стремится к «неклассическому звучанию», добавляя редкие тембры альтового саксофона, аккордеона, домры, другие — орган и арфу — имитирует на синтезаторе, усиливает группу ударных разнообразными инструментами. Отзвуки эпохи доносятся в «пробегающих» цитатах из советских кинофильмов («Иван Грозный» С. Прокофьева, «Встречный» Д. Шостаковича), но в целом музыке свойственна полифоничность изложения, ориентированная на стиль Баха, и конечно, тему «Страстей».